Кстати, втему есть цитата: "Поэзия помогает открывать и познавать любовь, возвращает утраченную надежду, раскрывает боль, поднимая над прозой обыденности и обращая к вечности. Это не может не нравиться."
мало кому это интересно. Я уже писала, что такие посты создаются исключительно для меня любимой. Так что вот!
Кстати, некоторые стихотворения, которые мне особо нравятся я выделила.
К. Случевский
Ты не гонись за рифмой своенравной
И за поэзией - нелепости оне:
Я их сравню с княгиней Ярославной,
С зарею плачущей на каменной стене.
Ведь умер князь. и стен не существует,
Да и княгини нет уже давным давно,
А все как будто, бедная, тоскует,
И от нее не все, не все схоронено.
Но это вздор, обманное созданье!
Слова не плоть... Из рифм одежд не ткать!
Слова бессильны дать существованье,
Как нет в них сил на то, чтоб убивать.
Нельзя, нельзя... Однако преисправно
Заря затеплилась; смотрю: стоит стена;
На ней, я вижу, ходит Ярославна,
И плачет, бедная, без устали она.
Сгони ее! Довольно ей пророчить!
Уйми все песни, все! Вели им замолчать!
К чему они? Чтобы людей морочить
И нас то здесь, то там, тревожить и смущать!
Смерть песне, смерть! Пускай не существует!..
Вздор - рифмы, вздор - стихи! Нелепости оне!..
А Ярославна все-таки тоскует
В урочный час на каменной стене...
***
А до меня вот наконец дошло,
И мне ответ дала моя эпоха.
Любовь не там, где с кем-то хорошо,
А там, где без кого-то очень плохо.
И мне ответ дала моя эпоха.
Любовь не там, где с кем-то хорошо,
А там, где без кого-то очень плохо.
***
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку
Каждый выбирает для себя!
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже как умею.
Ни к кому претензий не имею:
Каждый выбирает для себя.
Ю. Левитанский
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку
Каждый выбирает для себя!
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже как умею.
Ни к кому претензий не имею:
Каждый выбирает для себя.
Ю. Левитанский
***
С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.
Ее отъезд был как побег,
Везде следы разгрома.
Повсюду в комнатах хаос,
Он меры разроренья
Не замечает из-за слез
И приступа мегрени.
В ушах с утра какой-то шум.
Он в памяти иль грезит?
И почему ему на ум
Все мысль о море лезет?
Когда сквозь иний на окне
Не видно света Божья,
Безвыходность тоски вдвойне
С пустыней моря схожа.
Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как морю близки берега
Всей линией прибоя.
Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.
В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.
Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.
И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может.
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.
И человек глядит кругом:
Она в момент ухода
Все выворотила вверх дном
Из ящиков комода.
Он бродит, и до темноты
Укладывает в ящик
Раскиданные лоскуты
И выкройки образчик.
И наколовшись об шитье
С невынутой иголкой,
Внезапно видит всю ее
И плачет втихомолку.
***
А я вот от этого стихотворения Цветаевой прусь:
Зареветь, убежать
Или дверь на замок.
И молчать, и лежать
Изучать потолок.
И мечтать, не как все,
Целовать небеса.
Потолок, карусель
Полчаса, полчаса.
Зареветь, убежать
Или дверь на замок.
И молчать, и лежать
Изучать потолок.
И мечтать, не как все,
Целовать небеса.
Потолок, карусель
Полчаса, полчаса.
***
Роберт Бернс
О ПАМЯТНИКЕ, ВОЗДВИГНУТОМ БЕРНСОМ НА МОГИЛЕ ПОЭТА РОБЕРТА ФЕРГЮССОНА
Ни урны, ни торжественного слова,
Ни статуи в его ограде нет.
Лишь голый камень говорит сурово:
- Шотландия! Под камнем - твой поэт!
О ПАМЯТНИКЕ, ВОЗДВИГНУТОМ БЕРНСОМ НА МОГИЛЕ ПОЭТА РОБЕРТА ФЕРГЮССОНА
Ни урны, ни торжественного слова,
Ни статуи в его ограде нет.
Лишь голый камень говорит сурово:
- Шотландия! Под камнем - твой поэт!
***
А вы не знаете, как музыка звучала,
как голос пел, как умирал солдат,
как из дверей покорное начало
косилось в страхе на квадратный циферблат,
как бог пришел, как вытер пальцем губы,
как улыбался снами в темноте…
И вы… не помните, как черная простуда,
скосила брата в черном феврале…
Как он смотрел и ласково, и строго!
Как он шептал мне сказки о любви
и говорил чуть слышно: "Ну, немного,
хоть час, хоть полчаса еще поспи"...
И утекали мысли в щель кровати,
и ускользала память в бездну сна…
Нет, вы не помните, как в каменных объятьях
Его сдавила черная весна…
(c)
***
Ждет она чего-то молчаливо,
Где сильней всего шумит прибой,
И в глазах глубоких в миг отлива
Холодеет сумрак голубой
Где сильней всего шумит прибой,
И в глазах глубоких в миг отлива
Холодеет сумрак голубой
***
Порой умирают боги - и права нет больше верить
Порой заметает дороги, крестом забивают двери
И сохнут ключи в пустыне, а взрыв потрясает сушу,
Когда умирает богиня, когда оставляет души
Огонь пожирает стены, и храмы становятся прахом
И движутся манекены, не ведая больше страха
Шагают полки по иконам бессмысленным ровным клином
Теперь больше верят погонам и ампулам с героином
Терновый венец завянет, всяк будет себе хозяин
Фолклором народным станет убивший Авеля Каин
Погаснет огонь в лампадах, умолнут священные гимны
Не будет ни рая, ни ада, когда наши боги погибнут
Так иди и твори, что надо, не бойся, никто не накажет
Теперь ничего не свято...
(C) Дягилева
Порой заметает дороги, крестом забивают двери
И сохнут ключи в пустыне, а взрыв потрясает сушу,
Когда умирает богиня, когда оставляет души
Огонь пожирает стены, и храмы становятся прахом
И движутся манекены, не ведая больше страха
Шагают полки по иконам бессмысленным ровным клином
Теперь больше верят погонам и ампулам с героином
Терновый венец завянет, всяк будет себе хозяин
Фолклором народным станет убивший Авеля Каин
Погаснет огонь в лампадах, умолнут священные гимны
Не будет ни рая, ни ада, когда наши боги погибнут
Так иди и твори, что надо, не бойся, никто не накажет
Теперь ничего не свято...
(C) Дягилева
***
Он и Она
Она – прекрасная особа,
Так недоступна и горда.
Скорее даже недотрога,
Но так чертовски хороша!
Он, как мужчина, строг,
Критичен,
Силен, умен,
Категоричен.
Она – шалит, манит, играет,
Улыбкой, взглядом привлекает.
Хитрит, лукавит, соблазняет,
Загадкою своей прельщает.
Он – мыслит, говорит
Логично.
Он поступает лишь
Практично.
О ней в душе мечтают, ждут,
Во снах ее молят, зовут.
Его не терпят, гнут, ломают,
Перчатку перед ним бросают.
Они вдвоем, но не друзья.
Их вместе встретить так несложно!
Она – коварная НЕЛЬЗЯ.
Он – честный НЕВОЗМОЖНО.
***
Я такая, как есть, я не стану другой,
Я такая, как есть, я останусь такой,
Я наивна бываю, бываю вредна,
Но такая, как есть, я на свете одна.
Я такая, как есть, я умею любить,
Кто увидит меня, тот не сможет забыть,
Я умею ласкать, но умею и бить,
Я умею спасать и умею губить...
Я немного грущу и немного смеюсь,
Я бесстрашна бываю, но я и боюсь,
Я такая, как есть, я люблю помогать,
Но бывает, что я не могу не кричать.
Я бываю одна и бываю вольна,
Пылкой быть я могу, а потом холодна,
Я такая, как есть, я не стану иной,
Я немного поплачу у вас за спиной,
Вытру слёзы и мило в ответ улыбнусь,
И такой, как я есть, к вам опять повернусь...
Я такая, как есть, я останусь такой,
Я наивна бываю, бываю вредна,
Но такая, как есть, я на свете одна.
Я такая, как есть, я умею любить,
Кто увидит меня, тот не сможет забыть,
Я умею ласкать, но умею и бить,
Я умею спасать и умею губить...
Я немного грущу и немного смеюсь,
Я бесстрашна бываю, но я и боюсь,
Я такая, как есть, я люблю помогать,
Но бывает, что я не могу не кричать.
Я бываю одна и бываю вольна,
Пылкой быть я могу, а потом холодна,
Я такая, как есть, я не стану иной,
Я немного поплачу у вас за спиной,
Вытру слёзы и мило в ответ улыбнусь,
И такой, как я есть, к вам опять повернусь...
***
В глухих коридорах и в залах пустынных
Сегодня собрались веселые маски,
Сегодня в увитых цветами гостиных
Прошли ураганом безумные пляски.
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними,
Был факел горящий и лютня, где струны
Твердили одно непонятное имя.
Мазурки стремительный зов раздавался,
И я танцевал с куртизанкой Содома,
О чем-то грустил я, чему-то смеялся,
И что-то казалось мне странно-знакомо.
Молил я подругу: «Сними эту маску,
Ужели во мне не узнала ты брата?
Ты так мне напомнила древнюю сказку,
Которую раз я услышал когда-то.
Для всех ты останешься вечно-чужою
И лишь для меня бесконечно-знакома,
И верь, от людей и от масок я скрою,
Что знаю тебя я, царица Содома».
Под маской мне слышался смех ее юный,
Но взоры ее не встречались с моими,
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними.
Как вдруг под окном, где угрозой пустою
Темнело лицо проплывающей ночи,
Она от меня ускользнула змеею,
И сдернула маску, и глянула в очи.
Я вспомнил, я вспомнил — такие же песни,
Такую же дикую дрожь сладострастья
И ласковый, вкрадчивый шепот: «Воскресни,
Воскресни для жизни, для боли и счастья!»
Я многое понял в тот миг сокровенный,
Но страшную клятву мою не нарушу.
Царица, царица, ты видишь, я пленный,
Возьми мое тело, возьми мою душу!
Н. Гумилёв
Сегодня собрались веселые маски,
Сегодня в увитых цветами гостиных
Прошли ураганом безумные пляски.
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними,
Был факел горящий и лютня, где струны
Твердили одно непонятное имя.
Мазурки стремительный зов раздавался,
И я танцевал с куртизанкой Содома,
О чем-то грустил я, чему-то смеялся,
И что-то казалось мне странно-знакомо.
Молил я подругу: «Сними эту маску,
Ужели во мне не узнала ты брата?
Ты так мне напомнила древнюю сказку,
Которую раз я услышал когда-то.
Для всех ты останешься вечно-чужою
И лишь для меня бесконечно-знакома,
И верь, от людей и от масок я скрою,
Что знаю тебя я, царица Содома».
Под маской мне слышался смех ее юный,
Но взоры ее не встречались с моими,
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними.
Как вдруг под окном, где угрозой пустою
Темнело лицо проплывающей ночи,
Она от меня ускользнула змеею,
И сдернула маску, и глянула в очи.
Я вспомнил, я вспомнил — такие же песни,
Такую же дикую дрожь сладострастья
И ласковый, вкрадчивый шепот: «Воскресни,
Воскресни для жизни, для боли и счастья!»
Я многое понял в тот миг сокровенный,
Но страшную клятву мою не нарушу.
Царица, царица, ты видишь, я пленный,
Возьми мое тело, возьми мою душу!
Н. Гумилёв
***
Очень меня радует вот это стихотворение. Жизненное оно.
9-ое марта
Вот и кончились букеты,
СМС, понты, конфеты,
Поздравленья, пожеланья,
Ссоры, крики, расставанья,
«Почему не позвонил?»
«Сволочь, ты меня забыл!»
«Гад, не любишь ты меня!»
«Как гвоздики? Что за хня?»
«Шуба где? Ты обещал!»
«Клавку тоже поздравлял?»
«Ты кому звонил весь вечер?»
«Да какая нафиг встреча?»
«Я хочу как тот, в рекламе!»
«Ну и где подарок маме?»
Обошлося без инфаркта?
Мужики, с 9-м марта
***
Владыка
Тот не боялся потерять,
Кто, прихватив волосья лыком,
И не стеснялся умолять,
И не боялся быть владыкой.
Легко прикинуться слугой,
Легко построить и разрушить.
В рубище, в золоте, нагой –
Да кто посмеет не послушать?
Всё знать, и верить между тем
В своих, чужих и ненавистных,
Не видеть зла запретных тем
И не посметь на пепел выстыть.
И, господин... пусть не спасу,
Но этой ночью, злой и вьюжной,
Я просто клятву принесу.
Себе. Тебе её не нужно.
Тот не боялся потерять,
Кто, прихватив волосья лыком,
И не стеснялся умолять,
И не боялся быть владыкой.
Легко прикинуться слугой,
Легко построить и разрушить.
В рубище, в золоте, нагой –
Да кто посмеет не послушать?
Всё знать, и верить между тем
В своих, чужих и ненавистных,
Не видеть зла запретных тем
И не посметь на пепел выстыть.
И, господин... пусть не спасу,
Но этой ночью, злой и вьюжной,
Я просто клятву принесу.
Себе. Тебе её не нужно.
***
Запрет
Ненавидеть, любить, обожать и смеяться
Передумать, забыть, убежать, надорваться.
Хочешь думать – не можешь, а хочешь остаться –
Кто-то скажет тебе, что пора бы убраться.
И не видишь в ночи, как летучие мыши,
Под руками чужой и неузнанный дышит,
Чтоб повыть на луну, ты выходишь на крыши,
А горячечный бред – очищением свыше.
Кто сумел обязать чужеродным обетом,
Ослепить ненавистным навязанным ветом?
Не тебе ли порвать, чтоб ни слыло запретом!
Ты же демон! Ты что же?..
Не помнишь об этом?
Ненавидеть, любить, обожать и смеяться
Передумать, забыть, убежать, надорваться.
Хочешь думать – не можешь, а хочешь остаться –
Кто-то скажет тебе, что пора бы убраться.
И не видишь в ночи, как летучие мыши,
Под руками чужой и неузнанный дышит,
Чтоб повыть на луну, ты выходишь на крыши,
А горячечный бред – очищением свыше.
Кто сумел обязать чужеродным обетом,
Ослепить ненавистным навязанным ветом?
Не тебе ли порвать, чтоб ни слыло запретом!
Ты же демон! Ты что же?..
Не помнишь об этом?
***
Hа излёте века взял да ниспpовеpг
Злого человека добpый человек.
Из гpанатомета шлёп его, козла!
Стало быть, добpо-то посильнее зла!
***
Она руками своими нежными
Петлю на шею тебе набросит,
Не оставляя ничего от тебя прежнего,
Cама на цыпочки встать попросит
Ты даже не сможешь ее увидеть
Ты никогда не заглянешь в ее глаза,
А думаешь только о том как бы ее не обидеть
Не веря в то, что она действительно зла,
Ты можешь с ней расцвести и засохнуть
Она сожрет тебя как цветок тля,
Но все равно лучше уж так сдохнуть,
Чем никого никогда не любя!
(с) Дельфин
***
Циничные стервы,
Засохшие нервы.
Кто не последний,
Тот и не первый.
Железной рукою
Куем свое счастье.
Не зная покоя,
Хороним ненастье.
Идем, спотыкаясь,
Встаем и танцуем,
И чувств не касаясь
Все белым рисуем.
В закрытые двери
Без спроса заходим.
Как хищные звери
По трупам проходим.
Остатки желаний
Грызут наши души,
Зачатки страданий
Смываем под душем.
На радость и горе
Плевать с колокольни -
Мы все переварим,
Нам будет не больно!
Засохшие нервы.
Кто не последний,
Тот и не первый.
Железной рукою
Куем свое счастье.
Не зная покоя,
Хороним ненастье.
Идем, спотыкаясь,
Встаем и танцуем,
И чувств не касаясь
Все белым рисуем.
В закрытые двери
Без спроса заходим.
Как хищные звери
По трупам проходим.
Остатки желаний
Грызут наши души,
Зачатки страданий
Смываем под душем.
На радость и горе
Плевать с колокольни -
Мы все переварим,
Нам будет не больно!
***
-=Первая любовь=-
Ты меня не любишь? Что ж... не надо
Думаешь я стану умолять?
Как хотелось быть с тобою рядом
А теперь... Да стоит ли страдать?
Я одна... но я не испугалась
Я одна... но друга я найду
Ты не думай, что с тобою расставаясь
Я к тебе как птица прилечу
Ты не думай, ночью я не плачу
Я теперь спокойно сплю
Только мыслями себя дурачу,
Что по-прежнему тебя люблю
Это просто распустились нервы
Я не в силах совладать собой
Просто потому, что ты был первый
И вся жизнь наполнена тобой
Но боюсь, что рано или поздно
Когда буду с другом я вдвоем
Эта музыка и эти звезды
Мне напомнят о существовании твоем
Вот тогда то возвращаясь к дому
Где текли минувшие года
Я пойму, что свет сошелся клином
На тебе одном и навсегда!
Ты меня не любишь? Что ж... не надо
Думаешь я стану умолять?
Как хотелось быть с тобою рядом
А теперь... Да стоит ли страдать?
Я одна... но я не испугалась
Я одна... но друга я найду
Ты не думай, что с тобою расставаясь
Я к тебе как птица прилечу
Ты не думай, ночью я не плачу
Я теперь спокойно сплю
Только мыслями себя дурачу,
Что по-прежнему тебя люблю
Это просто распустились нервы
Я не в силах совладать собой
Просто потому, что ты был первый
И вся жизнь наполнена тобой
Но боюсь, что рано или поздно
Когда буду с другом я вдвоем
Эта музыка и эти звезды
Мне напомнят о существовании твоем
Вот тогда то возвращаясь к дому
Где текли минувшие года
Я пойму, что свет сошелся клином
На тебе одном и навсегда!
***
Жизнь!Пошли мне случайную встречу,
Соверши не возможный виток,
Чтоб легли его руки на плечи-
Словно жаркий пуховый платок.
Что бы жестом,по-детски,не грубым,
Как дыхание южных морей,
Прикоснулись шершавые губы...
Раз,за множество зим-отогрей!
Чтоб однажды, на шумном вокзале,
Излучая свой ласковый свет,
Мне глаза его столько сказали...
Что не скажешь за тысячу лет.!
Чтоб земля из-под ног уходила...
Там,где встретятся наши пути,
Что бы этой минуты хватило-
На не лёгкую жизнь впереди!
***
Я бы хотела, но я не умею.
Я бы пошла, да не знаю куда.
Я бы ударила, да не посмею.
Я бы взлетела, да масса не та.
Я бы уехала - некуда ехать.
Я бы поверила - верить смешно.
Я бы заплакала - это не нужно.
Я бы влюбилась, но мне все равно.
Нет неудач - есть опасенья,
Нет ощущений - есть только слова.
Нет убеждений - есть заблужденья,
Нет желаний - есть голова.
Нет одиночества - есть малодушие,
Нет объяснений - есть только факт.
Жизнь - до смешного нелепая штука,
Все, что ни делала, выходило не так!
Я бы пошла, да не знаю куда.
Я бы ударила, да не посмею.
Я бы взлетела, да масса не та.
Я бы уехала - некуда ехать.
Я бы поверила - верить смешно.
Я бы заплакала - это не нужно.
Я бы влюбилась, но мне все равно.
Нет неудач - есть опасенья,
Нет ощущений - есть только слова.
Нет убеждений - есть заблужденья,
Нет желаний - есть голова.
Нет одиночества - есть малодушие,
Нет объяснений - есть только факт.
Жизнь - до смешного нелепая штука,
Все, что ни делала, выходило не так!
***
- Что тут сидишь? - Ерунда...
- Дома проблеммы? - Нет.
- Жить надоело? - Да.
- Из-за чего? - Бред...
- Ну, расскажи... - О чем?
- Я помогу. - Не сможешь.
- Выскажись мне. - Зачем?
- Тогда я пойду... - Уходишь?
- Ты же молчишь. - Молчу.
- Что же с тобой? - Не знаю.
- Хочешь ли жить? - Хочу.
- Хочешь ли смерти? - Мечтаю.
- Ну, мне пора. - Иди.
- Ты ведь не прыгнешь? - Угу.
- Завтра придешь? - Не жди.
- Может придешь? - Могу.
- Мне будет грустно. - Грусти.
- Мне будет скучно. - Скучай.
- Значит до завтра? - Прости.
- Что? Ты о чем? - Прощай
- Дома проблеммы? - Нет.
- Жить надоело? - Да.
- Из-за чего? - Бред...
- Ну, расскажи... - О чем?
- Я помогу. - Не сможешь.
- Выскажись мне. - Зачем?
- Тогда я пойду... - Уходишь?
- Ты же молчишь. - Молчу.
- Что же с тобой? - Не знаю.
- Хочешь ли жить? - Хочу.
- Хочешь ли смерти? - Мечтаю.
- Ну, мне пора. - Иди.
- Ты ведь не прыгнешь? - Угу.
- Завтра придешь? - Не жди.
- Может придешь? - Могу.
- Мне будет грустно. - Грусти.
- Мне будет скучно. - Скучай.
- Значит до завтра? - Прости.
- Что? Ты о чем? - Прощай
***
Ты видел когда-нибудь Демона Смерти,
Что души людские уносит во тьму?
Что жизни твоей завершение чертит,
Бесстрастной рукой закрывая главу?
Ты думал - он старец с седой бородою,
Иль карлик убогий с клеймом на лице...
И как удивился, узрев пред собою
Изящного юношу в черном венце.
Ты помнишь - тогда своего изумленья
Во взоре ослабшем ты скрыть не сумел,
И тайной надежды слепого волненья...
А он улыбался и в душу смотрел.
Как мог ты подумать, что вестник смертельный
Так жизнью наполнен, настолько красив?..
Ты жег своим взглядом рисунок нательный,
А он позволял, слова не проронив...
Он ждал твоих мук с любопытством игривым,
К стене прислонившись и бровь приподняв.
Он кутался в черную тьму своих крыльев,
В безжалостных пальцах судьбу твою сжав.
Смешалось дыханье... Ты замер в волненьи,
Бросая свой взгляд в омут цепких очей...
Ни страха, ни гнева, а лишь - восхищенье
Порочностью губ и изгибом плечей.
Не зная, что делаешь, вскинул ты руку,
Коснувшись пергаментной бледности скул...
Он принял всю ласку, а после - со скукой
Лицо наклонил и чуть слышно вздохнул.
Но стал он растерян, - ты мог бы поклясться! -
Он скрылся за струями длинных кудрей.
Как будто никто до тебя не касался
До трепетной кожи, что снега белей.
И проблеск надежды опять всколыхнулся, -
Он был так красив, он не мог быть Жнецом!..
Быть может... Но тут он слегка улыбнулся,
И боль твое тело сковала в кольцо.
В ушах дико взвизгнули адские скрипки,
Ударив по нервам, сорвавшись на стон,
Ты скорчился от неожиданной пытки,
Упав ему в ноги разорванным сном.
Жизнь тонкою нитью порвалась под кожей.
Твой вздох, устремившийся ввысь, угасал...
Но чувствовал ты восхитительной дрожью,
Как взор его жгучий твой облик ласкал.
Сцепившись с ним взглядом, ты падал так долго
На дно его темной бессмертной души,
И видел там злость беспощадного волка,
И чуял тоску его в мертвой тиши...
Прозрачные струи смертельного яда
Струились в тебя из кошачьих зрачков,
Но с острой истомой ты знал что он рядом
И жизнь отдавал в его руки без слов.
Чуть дальше реальность, а Вечность - чуть ближе.
Слепым мотыльком - в его пламя, в Него...
О, как же блестит черный шелк его крыльев!..
А нервные губы пьянят, как вино...
Ты им любовался, теряя сознанье, -
Пик чувств обнаженных пред смертным концом.
И, в тьму уходя, тихо молвил признанье:
"Я мог бы любить тебя в мире другом...
Я свет этот через мгновенье покину,
Но нет сожаленья, и страх мой молчит.
Ты слишком прекрасен, чтоб быть моей жизнью -
Так пусть моя смерть нас воссоединит!"
Он вздернулся, словно ужаленный плетью,
И взгляд как ножом полоснул до крови.
И понял ты - Жнец, души бравший столетья,
Сам втайне завидовал смертной любви.
Судьбой одинокой скитаясь сквозь тени,
Стремление страстное прятал в себя, -
Подальше, поглубже, - и кутал в забвенье
Заботливо, точно больное дитя.
Но ты все разрушил. Смотрел он тревожно,
Меж черных бровей пролегла полоса.
Он веки прикрыл, он вздохнул осторожно...
И смерти печать соскользнула с лица.
Бессильный сдержать в мыслях ласки нежданной,
Тебе отвечал, не сумев устоять...
Но знал ты, - тебе, взбередившему раны
Сомнений, - пощады теперь не видать.
Тебе не простит он ни нежности слабой,
Ни грусти своей... Его пламенный взор
Единственной был и недолгой наградой,
И взгляд этот нёс для тебя приговор...
Но взял ты чуть больше - увидев без маски
В мгновение тайных стремлений его...
Мир медленно таял, теряя все краски,
А пальцы хранили той кожи тепло.
...Ты утром проснулся в холодной постели
И долго лежал, вновь вживаясь в кошмар.
Фальшивыми нотами нервы звенели,
А тело сжигал лихорадочный жар.
Восторг пробуждения спутал все мысли,
Прошелся по венам горячей волной.
Так остро еще ты не чувствовал жизни...
И только в душе ныла страшная боль.
Боль - словно тебя разлучили с бесценным,
Страдание - будто ты все потерял.
Ты рад был, что Жнец оказался лишь бредом,
Но чувствовал, словно везде проиграл...
Ты умер во сне без искры сожаленья,
По собственной воле став жертвою Зла.
Лишь ближе к Нему - не желая спасенья...
Но утро расставило все на места.
Он был лишь кошмаром - опасно-красивым...
(Ты губы кусал в беспросветной тоске...)
Он был беспощадным, и столь же ранимым...
Он таял в ночи, как прибой на песке.
Всё то, что так дорого, томно-прекрасно
За ним уходило, - ты чувствовал, знал,
Поддавшись своей одержимости страстно,
Ты в странном смятенье к окну подбежал.
Как будто пытаясь догнать сновиденье, -
Вернуть эту ночь, свою смерть и Его, -
Окно распахнул, задыхаясь волненьем,
Почти ненавидя и Жизнь, и Восход...
Когда же, смирившись, все чувства умолкли,
Ты ниц опустил свой истерзанный взор...
На белом окне, чуть блестя черным шёлком,
Лежало забытое мраком перо...
Что души людские уносит во тьму?
Что жизни твоей завершение чертит,
Бесстрастной рукой закрывая главу?
Ты думал - он старец с седой бородою,
Иль карлик убогий с клеймом на лице...
И как удивился, узрев пред собою
Изящного юношу в черном венце.
Ты помнишь - тогда своего изумленья
Во взоре ослабшем ты скрыть не сумел,
И тайной надежды слепого волненья...
А он улыбался и в душу смотрел.
Как мог ты подумать, что вестник смертельный
Так жизнью наполнен, настолько красив?..
Ты жег своим взглядом рисунок нательный,
А он позволял, слова не проронив...
Он ждал твоих мук с любопытством игривым,
К стене прислонившись и бровь приподняв.
Он кутался в черную тьму своих крыльев,
В безжалостных пальцах судьбу твою сжав.
Смешалось дыханье... Ты замер в волненьи,
Бросая свой взгляд в омут цепких очей...
Ни страха, ни гнева, а лишь - восхищенье
Порочностью губ и изгибом плечей.
Не зная, что делаешь, вскинул ты руку,
Коснувшись пергаментной бледности скул...
Он принял всю ласку, а после - со скукой
Лицо наклонил и чуть слышно вздохнул.
Но стал он растерян, - ты мог бы поклясться! -
Он скрылся за струями длинных кудрей.
Как будто никто до тебя не касался
До трепетной кожи, что снега белей.
И проблеск надежды опять всколыхнулся, -
Он был так красив, он не мог быть Жнецом!..
Быть может... Но тут он слегка улыбнулся,
И боль твое тело сковала в кольцо.
В ушах дико взвизгнули адские скрипки,
Ударив по нервам, сорвавшись на стон,
Ты скорчился от неожиданной пытки,
Упав ему в ноги разорванным сном.
Жизнь тонкою нитью порвалась под кожей.
Твой вздох, устремившийся ввысь, угасал...
Но чувствовал ты восхитительной дрожью,
Как взор его жгучий твой облик ласкал.
Сцепившись с ним взглядом, ты падал так долго
На дно его темной бессмертной души,
И видел там злость беспощадного волка,
И чуял тоску его в мертвой тиши...
Прозрачные струи смертельного яда
Струились в тебя из кошачьих зрачков,
Но с острой истомой ты знал что он рядом
И жизнь отдавал в его руки без слов.
Чуть дальше реальность, а Вечность - чуть ближе.
Слепым мотыльком - в его пламя, в Него...
О, как же блестит черный шелк его крыльев!..
А нервные губы пьянят, как вино...
Ты им любовался, теряя сознанье, -
Пик чувств обнаженных пред смертным концом.
И, в тьму уходя, тихо молвил признанье:
"Я мог бы любить тебя в мире другом...
Я свет этот через мгновенье покину,
Но нет сожаленья, и страх мой молчит.
Ты слишком прекрасен, чтоб быть моей жизнью -
Так пусть моя смерть нас воссоединит!"
Он вздернулся, словно ужаленный плетью,
И взгляд как ножом полоснул до крови.
И понял ты - Жнец, души бравший столетья,
Сам втайне завидовал смертной любви.
Судьбой одинокой скитаясь сквозь тени,
Стремление страстное прятал в себя, -
Подальше, поглубже, - и кутал в забвенье
Заботливо, точно больное дитя.
Но ты все разрушил. Смотрел он тревожно,
Меж черных бровей пролегла полоса.
Он веки прикрыл, он вздохнул осторожно...
И смерти печать соскользнула с лица.
Бессильный сдержать в мыслях ласки нежданной,
Тебе отвечал, не сумев устоять...
Но знал ты, - тебе, взбередившему раны
Сомнений, - пощады теперь не видать.
Тебе не простит он ни нежности слабой,
Ни грусти своей... Его пламенный взор
Единственной был и недолгой наградой,
И взгляд этот нёс для тебя приговор...
Но взял ты чуть больше - увидев без маски
В мгновение тайных стремлений его...
Мир медленно таял, теряя все краски,
А пальцы хранили той кожи тепло.
...Ты утром проснулся в холодной постели
И долго лежал, вновь вживаясь в кошмар.
Фальшивыми нотами нервы звенели,
А тело сжигал лихорадочный жар.
Восторг пробуждения спутал все мысли,
Прошелся по венам горячей волной.
Так остро еще ты не чувствовал жизни...
И только в душе ныла страшная боль.
Боль - словно тебя разлучили с бесценным,
Страдание - будто ты все потерял.
Ты рад был, что Жнец оказался лишь бредом,
Но чувствовал, словно везде проиграл...
Ты умер во сне без искры сожаленья,
По собственной воле став жертвою Зла.
Лишь ближе к Нему - не желая спасенья...
Но утро расставило все на места.
Он был лишь кошмаром - опасно-красивым...
(Ты губы кусал в беспросветной тоске...)
Он был беспощадным, и столь же ранимым...
Он таял в ночи, как прибой на песке.
Всё то, что так дорого, томно-прекрасно
За ним уходило, - ты чувствовал, знал,
Поддавшись своей одержимости страстно,
Ты в странном смятенье к окну подбежал.
Как будто пытаясь догнать сновиденье, -
Вернуть эту ночь, свою смерть и Его, -
Окно распахнул, задыхаясь волненьем,
Почти ненавидя и Жизнь, и Восход...
Когда же, смирившись, все чувства умолкли,
Ты ниц опустил свой истерзанный взор...
На белом окне, чуть блестя черным шёлком,
Лежало забытое мраком перо...
***
Кому зима - арак и пунш голубоглазый,
Кому - душистое с корицею вино,
Кому - жестоких звезд соленые приказы
В избушку дымную перенести дано.
Немного теплого куриного помета
И бестолкового овечьего тепла;
Я все отдам за жизнь - мне так нужна забота -
И спичка серная меня б согреть могла.
Bзгляни: в моей руке лишь глиняная крынка,
И верещанье звезд щекочет слабый слух,
Но желтизну травы и теплоту суглинка
Нельзя не полюбить сквозь этот жалкий пух.
Тихонько гладить шерсть и ворошить солому;
Как яблоня зимой, в рогоже голодать,
Тянуться с нежностью бессмысленно к чужому
И шарить в пустоте, и терпеливо ждать.
Пусть люди темные торопятся по снегу
Отарою овец и хрупкий наст скрипит,
Кому зима - полынь и горький дым к ночлегу,
Кому - крутая соль торжественных обид.
О, если бы поднять фонарь на длинной палке,
С собакой впереди идти под солью звезд,
И с петухом в горшке прийти на двор к гадалке.
А белый, белый снег до боли очи ест.
***
я не люблю фатального исхода
от жизни никогда не устаю
я не люблю любое время года
когда веселых песен не пою
я не люблю холодного ценизма
в восторженость не верю,и еше
когда чужой мои читает письма
заглядывая мне через плечо
я не люблю когда на половину
или когда прервали разговор
я не люблю когда стреляю в спину
но если надо выстрелю в упор
я ненавижу сплетни ввиде версий
червей сомненья почистей иглу
или когда все время против шерсти
или когда железом по стеклу
я не люблю уверенности сытой
уж лучше пусть откажут тормаза
досадно мне коль слово"честь" забыто
и коль в чести наветы за глаза
когда я вижу сломаные крылья
нет жалости во мне и не спроста
я не люблю насилья и бессилья
вот только жаль распятого христа
я не люблю себя когда я трушу
и не терплю когда невиных бьют
я не люблю когда мне лезут в душу
тем более когда в нее плюют
я не люблю манежи и арены
на них мильон меняют по рублю
пусть в переди большие перемены
я это никогда не полюблю......
от жизни никогда не устаю
я не люблю любое время года
когда веселых песен не пою
я не люблю холодного ценизма
в восторженость не верю,и еше
когда чужой мои читает письма
заглядывая мне через плечо
я не люблю когда на половину
или когда прервали разговор
я не люблю когда стреляю в спину
но если надо выстрелю в упор
я ненавижу сплетни ввиде версий
червей сомненья почистей иглу
или когда все время против шерсти
или когда железом по стеклу
я не люблю уверенности сытой
уж лучше пусть откажут тормаза
досадно мне коль слово"честь" забыто
и коль в чести наветы за глаза
когда я вижу сломаные крылья
нет жалости во мне и не спроста
я не люблю насилья и бессилья
вот только жаль распятого христа
я не люблю себя когда я трушу
и не терплю когда невиных бьют
я не люблю когда мне лезут в душу
тем более когда в нее плюют
я не люблю манежи и арены
на них мильон меняют по рублю
пусть в переди большие перемены
я это никогда не полюблю......
***
Я - женщина, а значит я - актриса,
во мне сто лиц и тысяча ролей.
я - женщина, а значит я - царица,
возлюбленная всех земных царей.
я - женщина, а значит я - рабыня,
познавшая солёный вкус обид.
я - женщина, а значит я - пустыня,
которая тебя испепелит.
я - женщина, сильна я поневоле,
но, знаешь, даже если жизнь - борьба...
я - женщина, я слабая до боли.
я - женщина, а значит я - судьба.
я - женщина, я - просто вспышка страсти,
но мой удел - терпение и труд.
я - женщина, я то большое счастье,
которое совсем не берегут.
я - женщина и этим я опасна,
огонь и лёд на век во мне одной.
я - женщина, а значит я прекрасна
с младенчества до старости седой.
я - женщина, и в мире все дороги
ведут ко мне, а не в какой-то Рим!
я - женщина, я - избранная богом,
хотя уже наказанная им
во мне сто лиц и тысяча ролей.
я - женщина, а значит я - царица,
возлюбленная всех земных царей.
я - женщина, а значит я - рабыня,
познавшая солёный вкус обид.
я - женщина, а значит я - пустыня,
которая тебя испепелит.
я - женщина, сильна я поневоле,
но, знаешь, даже если жизнь - борьба...
я - женщина, я слабая до боли.
я - женщина, а значит я - судьба.
я - женщина, я - просто вспышка страсти,
но мой удел - терпение и труд.
я - женщина, я то большое счастье,
которое совсем не берегут.
я - женщина и этим я опасна,
огонь и лёд на век во мне одной.
я - женщина, а значит я прекрасна
с младенчества до старости седой.
я - женщина, и в мире все дороги
ведут ко мне, а не в какой-то Рим!
я - женщина, я - избранная богом,
хотя уже наказанная им
***
Боль. Страданье. Пустота.
Ложь. Обманы. Клевета.
Слезы. Раны. Отчужденье.
Злость. Обеты. Убежденья.
Беды. Склоки. Разговоры.
Смех. Печали. Уговоры.
Бледность. Ссоры. Драка. Битва.
Храм. Раскаянье. Молитва.
Сырость. Сухость. Бритва. Кровь.
Все. Конец. Но вдруг. Любовь.
Счастье. Радость. Обретенье.
Шутки. Ласка. Свет. Везенье.
Нежность. Руки. Теплота.
Губы. Плечи. Нагота.
Дух. Полет. Свобода. Рай.
Сердце. Душу. Руку: Май!
Ехать. Бросить. Улететь.
Ждать. Надеется. Терпеть.
Вера. Верность. Пониманье.
Слезы. Всхлипы. Обещанья.
День. Отлет. Конец. Рыданья.
Вздох. Объятие. Прощанье.
Год. Страданье. Муки. Боли.
Школа. Ночи. Слезы. Роли.
Тень. Тоска. Любовь. Борьба.
Силы. Деньги. Бог. Мольба.
День. Дорога. Дом. Подъезд.
Вход. Смятенье: Крик. Приезд!
Радость. Слезы. Губы. Руки.
Свет. Любовь. Молчанье. Звуки.
Сердце. Стук. Господь: Глаза:
Вместе! Вечно! Навсегда!
***
Ну и хватит на этот раз.